Михаил Николаевич Покровский

Михаил Николаевич Покро́вский (17 [29] августа 1868, Москва — 10 апреля 1932, там же) — видный советский государственный, общественный и партийный деятель, историк-марксист, академик АН СССР (1929), русофоб. Сам себя косвенно признал чрезвычайным дураком (см. ниже).

Михаил Николаевич Покровский
Род деятельности:	историк, профессиональный революционер
Дата рождения:	29 августа 1868
Место рождения:	Москва
Дата смерти:	10 апреля 1932
Место смерти:	Москва

УДК	92

Биография

Сын статского советника, долгое время служившего помощником управляющего Московской складской таможни.

Окончив с золотой медалью гимназию, поступил на историко-филологический факультет Московского университета.

В 1904—1905 годах преподавал историю на еженедельных общеобразовательных курсах при заводе Карла Тиля в Замоскворечье.

Весной 1905 года вступил в партию большевиков.

В годы первой российской революции работал в литературно-лекторской и боевой группах при Московском комитете (МК) партии, редактировал социал-демократические газеты «Борьба» и «Светоч», журналы «Вопросы дня» и «Истина», участвовал в Декабрьском вооружённом восстании, в кампании по избранию большевистских делегатов во II Государственную думу, был членом МК РСДРП.

Летом 1905 года по заданию МК партии выезжал в Швейцарию, в Женеву, где впервые повстречался с В. И. Лениным и Н. К. Крупской.

В 1907 году был избран делегатом от московских большевиков для участия в V (Лондонском) съезде РСДРП, куда поехал под фамилией Домов. В конце работы съезда был избран членом Большевистского центра и редакции газеты «Пролетарий».

По возвращении в Россию перешёл на нелегальное положение и продолжил активную революционную деятельность. В июне 1907 года выступал с докладом о выборах в III Государственную думу на Московской окружной партийной конференции, а в ноябре участвовал в конференции РСДРП в Гельсингфорсе (ныне Хельсинки). По решению Большевистского центра переехал в Териоки (ныне Зеленогорск) для участия в создании центрального органа партии.

Глубокой осенью 1907 году помог Ленину скрыться от преследования полиции и выехать из Куоккалы (Репино) за границу.

В сентябре 1909 года эмигрировал во Францию. Почти восемь лет жил и работал в Париже.

Одно время входил в антипартийную группу «Вперёд», но в ноябре 1910 года вышел из неё.

В конце августа 1917 года вернулся в родную Москву. Вскоре был делегирован от Московского Совета рабочих депутатов на Демократическое совещание, открывшееся в Петрограде. Октябрьскую революцию встретил в Москве.

14 ноября 1917 года объединённым пленумом Московских Советов рабочих и солдатских депутатов был избран первым председателем Моссовета.

Был включён в состав делегации, отправленной на советско-германские мирные переговоры в Бресте, где примкнул к левым коммунистам, выступавшим против заключения мира. Однако впоследствии «осознал ленинскую правоту».

В марте 1918 года стал председателем Совнаркома Московской области, объединявшей 13 губерний Центральной России, а после его ликвидации в мае того же года — членом Совета Народных Комиссаров РСФСР, заместителем наркома по просвещению.

Кроме руководящей работы в Наркомпросе, возглавлял несколько ведущих научных учреждений страны: был председателем Президиума Социалистической (с 1924 года — Коммунистической) академии, ректором Института красной профессуры, председателем Общества историков-марксистов, заведующим Центрархивом СССР и РСФСР. Активно работал в Комиссии по истории Октябрьской революции и истории РКП (б) (Истпарт), Институте Ленина, Российской ассоциации институтов общественных наук (РАНИОН).

В 1929 году был избран действительным членом АН СССР.

На XVI съезде ВКП(б) был избран членом Центральной контрольной комиссии, где вошёл в её президиум.

Одним из первых был награждён орденом Ленина.

Умер в Кремлёвской больнице от рака. Кремирован и захоронен в Кремлёвской стене.

Некоторые сочинения

• Экономический материализм. — М., 1906.

Цитаты

Из работ

• «Всякая популяризация есть упрощение, всякое упрощение состоит в отбрасывании деталей; и нужно огромное научное чутьё, чтобы верно угадать, какие детали можно отбросить без ущерба для целого, какие нет» (1908)
• «Русские купцы, которых удалось близко наблюдать арабам, вместе с мехом соболей и чернобурых лисиц привозили в болгарскую столицу молодых девушек, привозили в таком числе, что по арабскому рассказу, можно, пожалуй, принять этот товар за главную статью русской отпускной торговли»

Перлы

• «В настоящее время никакой грамотный человек не рассматривает Нечаева как какого-то полоумного бандита, который устраивает какие-то совершенно сумасшедшие подпольные кружки для проведения какой-то полуразбойничьей революции. Нечаев — это можно считать доказанным — был в России агентом Бакунина, и нечаевская попытка была первой попыткой бакунинской революции в России» (1924)

Из выступлений, переписки

• «Интересная работа, о которой упоминал вчера — разбор бумаг расстрелянного Николая. Самое трагическое, м.б., что об этом расстреле никто даже и не говорил почти, буквально, „как собаку“ убили. Жестокая богиня Немезида! То, что я успел прочесть — дневники за время революции — интересно вне всякой меры, и жестоко обличает не Николая (этот человек умел молчать), а А. Ф. Керенского. Если бы было нужно моральное оправдание Октябрьской революции, достаточно было бы это напечатать» (27 июля 1918)
• «Во всех случаях мы должны стремиться не к логической законченности наших построений и не к максимальному радикализму постановок вопросов, а исключительно к достижению определённых реальных последствий, ибо для революции одно дело важнее миллиона слов» (1920)
• «Очень характерно, что мы от Академии Наук не могли получить простого отчёта, и только после разгрома Врангеля… Академия Наук прислала нам все свои труды и отчёты» (1921)
• «Нежничать с таким зверем, как религия, не следует, и тут должна быть единственная сдержка,.. политическая… He следует вызывать ненужных эксцессов, не следует делать такие вещи, которые могут заставить прибегать к огнестрельному оружию. Это — да. Ho щадить религиозное чувство как таковое — простите меня» (28 мая 1924)
• «…Что соблазняло и увлекало нас в этом угаре милитаризации? Две вещи, по-моему. Во-первых, к этому времени уже определенно выяснилось, что рабочая революция на Западе запаздывает, что ожидать появления социалистического хозяйства в капиталистических странах Западной Европы с сегодня на завтра не приходится… Это — с одной стороны. С другой — быстрота ликвидации белых фронтов, окончание гражданской войны, сулившей бесконечные годы бойни, всего за 2 года, порождало надежду, что дело пойдёт так же быстро и в хозяйственном строительстве, стоит только пустить в ход военные приёмы. Всё это, вместе взятое, и обеспечивало „военному коммунизму“, хотя короткий, но блестящий успех» (1924)
• «Кто бросил бы под стол Соловьёва и Ключевского на том основании, что они не марксисты, тот обнаружил бы только, что он чрезвычайный дурак» (1926)
• «Необходимо положить конец существующему ещё в некоторых научных областях мирному сотрудничеству марксистов с учёными, далёкими от марксизма или даже враждебными марксизму» (апрель 1929)
• «Время от времени ко мне поступают письма историков, интернированных в различных областях Союза. …эти письма могут представить интерес для ОГПУ, мне же они совершенно не нужны…» (29 сентября 1932)

Научные взгляды

В «Русской истории с древнейших времён» Покровского, написанной ещё в дореволюционное время, говорилось, что в вопросе о том, как появилась династия Рюриковичей у восточных славян, «всего безопаснее» придерживаться текста летописи.

Государство Шамиля Покровский рассматривал как наивысшую точку, «до которой поднималось когда-либо политическое творчество кавказских горцев».

В своей «Русской истории в самом сжатом очерке» Покровский заявлял, что нападение японского флота на русскую эскадру на внешнем рейде Порт-Артура «допускается международным правом, которое вовсе не требует непременного торжественного объявления войны».

Отзывы и критика

Автор псевдонаучных теорий Н. Я. Марр писал в 1928 году:

Большое счастье для науки и культуры, что в момент потрясения всех основ прежнего быта и громадного общественного сдвига… в распоряжении власти, выдвиженцев социальной революции, оказались такие люди, как Покровский.

Советский военный историк Б. Тельпуховский, автор работ о Северной войне, высказывался о вредном влиянии т. н. «исторической школы Покровского» на освещение Северной войны (фактически крупных исторических работ по этой теме в СССР в довоенные годы не издавалось), а также падкость Покровского на иностранные источники, характеризовавшие внутреннюю и внешнюю политику Петра I и состояние русской армии и флота негативным образом.

Академик Д. С. Лихачёв заявил в 1988 году, что в 20-е годы его национальное чувство очень задевала «школа Покровского» и сочинения самого Покровского, «оплёвывавшие русскую историю».

«Политика, опрокинутая в прошлое»

По замечанию историка А. А. Чернобаева в журнале «Вопросы истории» (1988, № 8), «обличители» Покровского времён 1930-х годов приписывали ему формулу, что «история есть политика, обращённая в прошлое», а «между тем давно доказано, что в своих опубликованных работах и выступлениях Покровский употреблял это положение лишь применительно к трудам буржуазных историков. История, писавшаяся этими господами, подчёркивал он, „ничего иного, кроме политики, опрокинутой в прошлое, не представляет“. Что же касается понимания социальной функции истории Покровским, то оно звучит иначе и, думается, вполне правомерно: „История это есть политика прошлого, без которой нельзя понять политику настоящего. Попытайтесь взять любое из явлений окружающей нас действительности, и вы не поймёте его без исторических корней“».

В 1990 году в том же журнале (№ 10) было опубликовано письмо в редакцию некоего Ю. И. Иванова, в котором говорилось:

С начала 40-х годов среди тех, кто критиковал М. Н. Покровского, стало обыкновением приписывать покойному ученому тезис, что «история есть политика, опрокинутая в прошлое». После XX съезда КПСС исследователи истории исторической науки в СССР пришли к выводу, что в работах Покровского данного тезиса нет: он был приписан ученому недобросовестными оппонентами. <..> Покровский в докладе на конференции марксистско-ленинских учреждений, сделанном 22 марта 1928 г., говорил: «Я в течение своей литературной деятельности так много толковал и своих учеников приучил толковать об отражениях классовой борьбы в русской исторической литературе и вообще в русской обществоведческой литературе, что об этом не хочется говорить, потому что невольно то, что сам говорил 25 раз, кажется известным для всех, хотя я не уверен, что это так общеизвестно для всех, кроме меня и моего семинария. Все эти Чичерины, Кавелины, Ключевские, Чупровы, Петражицкие, все они непосредственно отразили определенную классовую борьбу, проходившую в течение XIX столетия в России, как я в одном месте выразился, история, писавшаяся этими господами, ничего иного, кроме политики, опрокинутой в прошлое, не представляет». <…> Важно установить, каким образом мысль Покровского, не допускающая двойственных толкований, была трансформирована в противоположную, кто и с какой целью это сделал. Впрочем, цель ясна, нужно было во что бы то ни стало дискредитировать крупного ученого. Но за что? Цитируемая работа Покровского позволяет выдвинуть некоторые предположения на этот счет. Покровский расхваливал в ней Н. И. Бухарина. <…> …появляется сборник статей, в котором и самому Покровскому, и его ученикам была дана политическая оценка… Он открывался статьей Ем. Ярославского… <…> Хлесткое высказывание, сконструированное Ярославским, пошло кочевать из работы в работу, приводилось в лекциях для нескольких поколений студентов — будущих историков.

Историография

Покровскому посвящено множество статей и три монографии (О. Д. Соколова, А. А. Говоркова и А. А. Чернобаева).

Интересные факты

• Во время магистерских экзаменов у Покровского произошло столкновение с главным экзаменатором — В. О. Ключевским, после чего Покровский практически порвал с Московским университетом. Причина конфликта не выяснена, однако не исключено, что она основывалась на нежелании Покровского работать в архивах. Нет ясности и со сдачей экзамена. А. А. Чернобаев и американский историк Т. Эммонс пишут, что Покровский магистерского экзамена попросту не выдержал и, как полагает Эммонс, этого-то своего провала он так никогда и не смог простить Ключевскому.
• У Покровского в 1920-х годах можно было даже найти сравнение первого Лжедмитрия с В. И. Лениным.
• С 20 октября 1932 по 11 ноября 1937 года Московский государственный университет носил имя М. Н. Покровского.

См. также

• Академическое дело
• Русская самоненависть

Ссылки

• Михаил Николаевич Покровский // publ.lib.ru

Литература и документы

• Ковальченко И. Д. По поводу письма А. Ф. Коростелева // Вопросы истории. — 1988. — № 7. — С. 189‒190.
• Чернобаев А. А. М. Н. Покровский — ученый и революционер // Вопросы истории. — 1988. — № 8. — С. 3‒23.
• Брачев В. С. «Дело» академика С. Ф. Платонова // Вопросы истории. — 1989. — № 5. — С. 117‒129.
• Энтин Дж. Спор о М. Н. Покровском продолжается // Вопросы истории. — 1989. — № 5. — С. 154‒159.
• Милюков П. Н. Величие и падение Покровского (Эпизод из истории науки в СССР) / Вст. ст. М. Г. Вандалковской // Вопросы истории. — 1993. — № 4. — С. 114—126.
• «Я себя считаю лично уже ушедшим»: Письма М. Н. Покровского 1929‒1931 гг. // Исторический архив. — 1993. — № 4. — С. 192‒217.
• Артизов А. Н. Судьбы историков школы М. Н. Покровского (середина 1930-х годов) // Вопросы истории. — 1994. — № 7. — С. 34‒48.
• М. Н. Покровский о русской революции. 1922 г. // Исторический архив. — 1994. — № 5. — С. 209‒216.
• Дунаевский В. А. Стоит ли вновь возвращаться к М. Н. Покровскому? // Вопросы истории. — 1995. — № 2. — С. 173‒175.
• Артизов А. Н. М. Н. Покровский: финал карьеры — успех или поражение? // Отечественная история. — 1998. — № 1. — С. 77‒96.
• Артизов А. Н. М. Н. Покровский: финал карьеры — успех или поражение?: [Окончание] // Отечественная история. — 1998. — № 2. — С. 124‒143.
• Мастера[sic!] русской[sic!] историографии: Михаил Покровский (1868‒1932): [Фотолетопись] // Исторический архив. — 2000. — № 5. — С. 125‒140.
• Пихоя Р. Г. Востребованная временем история. Отечественная историческая наука в 20‒30-е годы XX века // Новая и новейшая история. — 2004. — № 2. — С. 28‒53.
• «Дерзостное неуважение Верховной власти». Материалы судебного процесса по делу об уничтожении 5-й книги М. Н. Покровского «Русская история с древнейших времен». 1912‒1913 гг. // Исторический архив. — 2011. — № 2. — С. 165‒182.
• «Его перу принадлежит много работ, и как историк он в свое время был достаточно известен». К предыстории «реабилитации» М. Н. Покровского. Письма и заявления Ю. М. Покровского. 1950‒1970-е гг. // Исторический архив. — 2018. — № 1. — С. 51‒61.

Для смеху

• Соколов О. Д. В. И. Ленин и формирование большевистских взглядов М. Н. Покровского // Вопросы истории. — 1963. — № 8. — С. 30‒41.
• Соколов О. Д. М. Н. Покровский — выдающийся организатор научно-исследовательской работы в СССР // Вопросы истории. — 1969. — № 6. — С. 30‒45.