Мстислав Леопольдович Ростропович

Запрос «Ростропович» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Мстисла́в Леопо́льдович Ростропо́вич (27 марта 1927, Баку — 27 апреля 2007, Москва) — разрекламированный советский, американский и российский виолончелист, пианист и дирижёр, общественный деятель, правозащитник, педагог.

Мстислав Леопольдович Ростропович
[[Изображение:|200px]]
Настоящее имя
Дата рождения	27 марта 1927
Место рождения	Баку
Дата смерти	27 апреля 2007
Место смерти	Москва
Годы
Страна	Россия
Профессии	{{{Профессии}}}
Жанры	{{{Жанры}}}
Псевдонимы	{{{Псевдонимы}}}
Коллективы	{{{Коллективы}}}
Сотрудничество
Лейблы	{{{Лейблы}}}
Этническая принадлежность
Вероисповедание
http://www.rostropovich.info/ru/mrr_mnp.html

Личность Ростроповича

В документальной повести К. А. Столярова «Голгофа» (М., 1991) в части «Генерал армии Щелоков» есть главка «Штрихи к портрету», где рассказывается о некоем Василии Фёдоровиче, строительном рабочем широкого профиля, мастере-печнике:

Еще в стародавние времена случай свел Василия Федоровича с известнейшим музыкантом М. Ростроповичем. Началось с того, что Василий Федорович подрядился соорудить камин на даче Ростроповичей в поселке Жуковка, за камином последовал гараж с жилой пристройкой, куда хозяева дачи впоследствии поселили писателя Солженицына, а затем там же был построен просторный зал для домашних концертов. Так деловые контакты мало-помалу превратились в доброе знакомство, и Василия Федоровича стали приглашать в Жуковку на обеды и ужины. Ходил он туда с неизменным удовольствием — еще бы, не каждому выпадает радость посидеть за одним столом с такими знаменитыми людьми, как Дмитрий Дмитриевич Шостакович, Галина Павловна Вишневская, Николай Анисимович Щелоков, академик Кириллин Владимир Алексеевич, в ту пору зампред Совмина СССР, Андрей Дмитриевич Сахаров, не говоря уж про самого Мстислава Леопольдовича… Когда Вишневскую и, в особенности, Ростроповича принялись травить за поддержку Солженицына и вынудили уехать за бугор, перед отъездом они — доброго им здоровья! — позаботились о тех, кто им помогал. Домработница Галины Павловны перешла к Светлане Владимировне Щелоковой, а Василий Федорович по рекомендации Мстислава Леопольдовича был зачислен в кадры МВД. Министр присвоил ему офицерское звание «майор» и сделал доверенным лицом в коммунально-дачной службе — отныне у Василия Федоровича были свои ключи от квартиры Щелоковых и от служебной дачи № 1 МВД СССР в поселке Усово. Именно там в долгие осенне-зимние вечера он по-настоящему узнал Николая Анисимовича.

Монархист Л. Е. Болотин утверждает:

Как мне рассказывали заслуживающие доверия екатеринбуржцы, имен которых я не могу назвать, в начале 1970-х годов М. Ростропович приезжал с гастролями в Свердловск. За концерт, данный в местном театре оперы и балета, в качестве гонорара он попросил отдать предметы Царской мебели из дома Ипатьева, каким-то образом оказавшиеся в этом «храме культуры». Просьба была удовлетворена. В ту же поездку М. Ростропович купил у некоего господина Варшавского, как раз тогда собиравшегося отъезжать в Израиль, стол, принадлежавший Царской Семье.

О парижской квартире Ростроповича и его жены, заставленной предметами царской (в буквальном смысле этого слова) роскоши, рассказывается в книге известного журналиста Ф. Н. Медведева «После России» (М., 1992).

Ростропович сыграл известную роль в Августовских событиях 1991 года, когда стал одним из активнейших защитников Белого дома, в силу чего писатель А. Адамович в Верховном Совете РФ в те дни определил эти события как «революцию с лицом Ростроповича».

Воспоминания и отзывы современников

Архивист Т. В. Батаева:

…мы ходили на лекции в Политехнический музей, посещали концерты в Концертном зале им. П. И. Чайковского, Центральном доме работников искусств. Там я слушала выступление Мстислава Ростроповича — моего одноклассника по оренбургской школе. (Мы учились в 7-м и 8-м классах Второй школы Оренбургской железной дороги. Классным руководителем у нас была его родная тетя по материнской линии Елена Адольфовна Лонткевич. В ее доме, где в годы войны жила семья Мстислава Леопольдовича, теперь создан музей отца и сына Ростроповичей.) Во время антракта он сразу же узнал меня, спросил, как мои музыкальные дела, дал свой телефон. Но мой путь был уже определен — путь историка-архивиста.

Запись в дневнике В. С. Семёнова:

25 февраля [год не указан]. Были на концерте виолончелиста Ростроповича. Исполнялись концерты для виолончели с оркестром — Вейнберга, Книппера и второй концерт Прокофьева… Самое интересное был Ростропович. Лобастый, лысый, в очках, издали совсем лишенный верхней губы, он шевелил языком, как ящерица, постоянно облизывая недостающую губу. Сперва это было даже неприятно смотреть. Но потом в патетических местах он работал, страдая за весь оркестр, прыгал на стуле, набрасывался на виолончель с неожиданной страстью, сердито поворачивал лицо к первым скрипкам и как бы дирижировал оркестром, фырчал и надувал щеки, как кролик, и снова принимался пилить свой инструмент. Исполнение было виртуозное и глубокое. Это, конечно, музыкант мирового и исторического значения.

Ростропович и история России

Имя Ростроповича связано с одним историографическим сюжетом конца 1990-х — 2000-х годов. Э. Радзинский утверждал, что Ростропович купил для него на аукционе Сотбис в Лондоне в 1995 году подлинное дело Чрезвыйчайной следственной комиссии Временного правительства о Г. Распутине. Однако это утверждение вызывает некоторые сомнения у исследователей.

А. Н. Боханов:

Рисуя образ «искусителя Царицы», Родзянко все время ссылается на следственное дело, «бывшее у меня в руках». Там и только там он нашел ответы на все вопросы, там заключена «правда», позволившая Родзянко понять истинное положение вещей. Забавно, но почти через восемьдесят лет тот же прием использовал и другой «раскрыватель тайн», пресловутый Радзинский, у которого тоже в руках оказалось «уникальное дело». Меняются времена, но приемы одурачивания публики — одни и те же.

С. В. Фомин:

В показаниях владыки Феофана (Быстрова), якобы имевшихся в выкраденном из России (если вообще можно верить россказням Радзинского) деле Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства, приобретённом мiровой знаменитостью специально для своего друга — «знатока Царского дела», будто бы говорилось...

Г. З. Иоффе:

…судя по многочисленным цитатам из него, приводимым в книге Радзинского, дело это содержит в основном показания людей второго и даже третьего «ряда», соприкасавшихся со «старцем». Они находились вдали от Царского Села и, кроме свидетельств о частной жизни Распутина, мало что могли дать для решения центральной проблемы — «Распутин и власть». Сверх того, свидетельства некоторых лиц, которые Радзинским, по-видимому, восприняты в качестве неизвестных, уже давно находятся в научном обороте. Таковы, например, показания А. Вырубовой… или отдельное дело Лохтиной, находящееся в С.-Петербургском историческом архиве, и т. д. Поэтому, не рискуя впасть в большую ошибку, можно, пожалуй, сказать, что Радзинскому вряд ли следовало ждать «самого длинного дня жизни», когда М. Ростропович вручил ему заветное «То дело», чтобы приступить к написанию книги о Распутине. Можно было начинать раньше.

Литература и документы

• Бойко Н. Обделённые и обиженные // Молодая гвардия. — 2013. — № 3. — С. 265‒280.

Для смеху

• «Не признаем вашего права на акт насилия над нами»: К истории лишения советского гражданства Г. П. Вишневской и М. Л. Ростроповича // Исторический архив. — 1993. — № 5. — С. 161‒186.