Текст:Егор Холмогоров:Россия в 1917 году/Кризис государственности. Феномен Керенского

Россия в 1917 году

Кризис государственности. Феномен Керенского

Автор:: Егор Холмогоров

Содержание

Предмет:: Октябрьская революция

Шаблон: п·о·и

Форма: о·с

На протяжении меньше чем нескольких месяцев, Временное правительство, которое с такой революционной помпой захватило власть в стране после отречения Императора 2 марта 1917 года, эту самую власть полностью утеряло и довело страну до полного ничтожества и распада. Власть либеральных сил оказалось полным безвластием и началом распада государства. В нашей публицистике иногда встречается фраза, что после разваливших всё и вся либералов большевики якобы собрали страну, но это, конечно, абсолютная глупость, потому что большевики после захвата власти устроили резню и террор, которые никакому Временному правительству не снились. Но оно, безусловно, было виновато в том, что подвело страну к этому рубежу. Разберёмся, как это происходило.

Замечательный русский публицист и философ Василий Васильевич Розанов в своей книге Апокалипсис нашего времени, написанной сразу после революции, описывал послереволюционную обстановку ещё по первым самым её. Признакам. Здесь нужно сделать небольшое отступление, и сказать, что он умер зимой 1919 года от голода в Сергиевом Посаде. Дело в том, что после большевистской революции людям нечего было есть. Розанов страшно недоедал и в одном из выпусков своего Апокалипсиса писал К читателю, если он друг. В этот страшный, потрясающий год, от многих лиц, и знакомых, и вовсе неизвестных мне, я получил, по какой-то догадке сердца, помощь и денежную, и съестными продуктами. <…> Устал. Не могу. 2‒3 горсти муки, 2‒3 горсти крупы, пять круто испеченных яиц может часто спасти день мой. Но, в итоге, не нашлось кто бы прислал ему пять яиц и две-три горсти муки.

Точно та же история произошла с Еленой Молоховец, автором самой знаменитой дореволюционной книги по кулинарии и домоводству Подарок молодым хозяйкам, или Средство к уменьшению расходов в домашнем хозяйстве — это была совершенно культовая книга до революции, и оставалась таковой после революции, поскольку все читали её теперь для того, чтобы повздыхать на тему как же до революции кушали. Даже сочинили знаменитый анекдот, что, якобы, в книге Молоховец написано: Если к вам пришли гости, а у вас совсем ничего нет, попросите кухарку сходить в погреб, пусть принесет фунт масла, два фунта ветчины, дюжину яиц…. Соответственно советские люди переживали: как так, если у вас совсем нечего есть, то какие два фунта ветчины и какая дюжина яиц? На самом деле, этого совета в книге Молоховец нет, хотя есть масса других интересных советов. Розанов называл её сватья баба Бабариха. И она тоже скончалась от последствий голода в послереволюционном Петрограде 11 декабря 1918 года. А в послереволюционной Ялте, тоже после большевистского переворота, умерла от малярии, осложнённой недоеданием, вдова Достоевского Анна Григорьевна 9 июня 1918 года. И таких случае было множество.

Вот что писал Василий Розанов: Русь слиняла в два дня. Самое большее — в три. Даже Новое Время нельзя было закрыть так скоро, как закрылась Русь. Поразительно, что она разом рассыпалась вся, до подробностей, до частностей. И собственно, подобного потрясения никогда не бывало, не исключая Великого переселения народов. Там была — эпоха, два или три века. Здесь — три дня, кажется даже два. Не осталось Царства, не осталось Церкви, не осталось войска, и не осталось рабочего класса. Что же осталось-то? Странным образом — буквально ничего. <…> С лязгом, скрипом, визгом опускается над Русскою Историею железный занавес.

— Представление окончилось.

Публика встала.

— Пора одевать шубы и возвращаться домой.

Оглянулись.

Но ни шуб, ни домов не оказалось.

Люди очень быстро начали осознавать то, что падение монархии оказалось падением не только одного лишь царя, как они себе это представляли, а падением целого образа нормальной человеческой жизни.

Многие отмечали в своих дневниках, письмах, воспоминаниях, что исчезла полиция — ведь полицейских первыми начали истреблять во время февральских событий, они первые попали под удар революционной толпы. Всего в Петрограде тогда были уничтожены сотни полицейских, причём, когда устроили торжественные похороны жертв революции на Марсовом поле в Петрограде, ходило много слухов о том, что часть из т. н. жертв революции, которых там хоронят, это, конечно, жертвы революции, но только с другой стороны и это как раз убитые полицейские, которых выдавали за жертв царских сатрапов и палачей. Из-за этого сразу же резко ухудшилась криминальная обстановка в городе, а потом эту обстановку дополнительно улучшил человек, который вообще ответственен за большую часть катастрофических событий 1917 года — Александр Фёдорович Керенский.

Он был таким, своего рода, братом-близнецом Владимира Ильича Ульянова-Ленина. Они оба родились в волжском городе Симбирске. Любопытно, что оба родились 22 апреля — только Ленин по новому стилю (по старому — 10 апреля), а Керенский — по старому стилю (по новому — 4 мая), с разницей в 11 лет. У обоих родители служили чиновниками министерства народного просвещения: Илья Николаевич Ульянов был директором народных училищ Симбирской губернии, а Фёдор Михайлович Керенский — директором Симбирской мужской гимназии (выпускником которой и золотым медалистом был Владимир Ульянов, имевший четвёрку только по логике), причём оба дослужились до чина действительного статского советника (равнялся генерал-майору в армии), дававшего право на потомственное дворянство. Семьи Керенских и Ульяновых связывали вполне дружеские отношения. Наконец, Ленин и Керенский имели юридическое образование, причём получили диплом юриста в одном и том же университете — Императорском Петербургском (правда, Ленин получил высшее образование экстерном, а Керенский, что интересно, первоначально поступал в университет на историко-филологический факультет, но потом перевёлся на юридический). Оба работали адвокатами — но у Ленина карьера эта не задалась, хотя совсем провальной её назвать нельзя, а вот Керенский стал одним из заметных присяжных поверенных Российской Империи (выступал, в основном, по политическим делам). Если Ленин стал радикальным революционером, то Керенский делал карьеру прореволюционно настроенного адвоката. Он тоже активно занимался всевозможной демагогией и активно участвовал в революционном движении, но не в таких экстремистских формах.

Благодаря своей громкой известности, Керенский был избран депутатом Государственной Думы IV созыва (избран от Саратовской губернии; член фракции трудовиков, которую, в итоге, возглавил), где разошёлся вовсю, став одним из заметных и ярких ораторов. Буквально за несколько дней до начала февральского переворота, 15 февраля 1917 года, он произнёс знаменитую скандальную речь о том, что с нынешней властью надо поступать так же, как в Риме с нею поступил гражданин Брут, то есть открыто призвал к цареубийству. Вот что он сказал: Я, господа, свободно могу говорить по этому вопросу, потому что вы знаете, я по политическим своим личным убеждениям разделяю мнение партии, которая на своём знамени ставила открыто возможность террора, возможность вооружённой борьбы с отдельными представителями власти, к партии, которая открыто признавала необходимость тиранов убивать. Мы были последователями тех людей… <…> Я говорю о том, что делал в классические времена гражданин Брут, но вместе с тем отрицаю вот эти способы затемнения человеческого сознания и направления негодования народа по адресу ничтожных и ни в чём не повинных людей. Перед этим же он сказал: В России было Распутинское самодержавие, которое исчезло, а исчезла система? Нет, она целиком осталась, сюда они прислали новых Распутиных, и они будут иметь их бесконечное количество; Распутина сменит Протопопов, Протопопова — Риттих [последний министр земледелия Российской Империи]. Керенский оказался единственным членом Петросовета, который принял пост министра во Временном правительстве.

В итоге выяснилось, что в России стали править два абсолютно нелегитимных самоназначенных органа. Первый — это Временное правительство, которое не имело никакой легитимной санкции, поскольку оно само отказывалось признавать, что имело санкцию от Николая II, назначившего премьером Львова — оно настаивало, что действует именем революции. Также члены правительства заявляли, что они представляют народ от имени Государственной Думы которая, однако, прекратила свои заседания ещё до февральского переворота, когда её заседания были формально приостановлены правительством и она, с этого момента, ни разу более не собиралась. Во время переворота появилась странная структура под названием Временный комитет Государственной Думы тоже фактически самоназначенный, но и он тоже никому никакую власть передать не мог — таким образом, Временное правительство было такой самозванной диктатурой, которая покоилась сама на себе, будучи самыми настоящими самозванцами. Это были самозванцы либерально-буржуазные, с очень сильным налётом масонства — целый кружок виднейших членов правительства, в частности, Терещенко, Некрасов, Керенский и ряд других, были масонами.

Причём, Керенский в течение всей своей жизни, до последних лет (он умер очень старым, в 1970 году, в возрасте 89 лет) прямо подчёркивал, даже в мемуарах писал: Мне поручено раскрыть такой-то вопрос…. Кем поручено? Поскольку вопрос касался обсуждения всех этих околомасонских дел, то было понятно, что это был человек в данном смысле очень дисциплинированный и, видимо, именно этим объясняются очень многие его метания. С точки зрения нормальной политики, это были метания, а вот с точки зрения человека, который не отвечает за себя, это была вполне себе цельная политика.

Второй такой орган — Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов (Петросовет). Это были представители революционных партий, которые, опять-таки, появились из ниоткуда. Они были за социализм и против всякой монархии, включая конституционную. Петросовет организовал избрание каких-то депутатов от воинских частей Петроградского гарнизона и от рабочих петроградских заводов. Насколько эти депутаты Совета действительно кого-то представляли или нет — вопрос очень спорный, но при этом Совет утверждал, что он якобы выступает от имени народа. Петросовет в этом смысле был весьма похож на другой орган, который действовал в другой европейской стране в революционные периоды, причём аж дважды: один раз — в XVIII веке, другой раз — в XIX-м. Это была Парижская коммуна, которая, по мнению Карла Маркса, являлась первым в истории органом власти пролетариата, орган, который якобы представлял народ Парижа. В первый раз, во время Французской революции, он представлял, по большей части, простонародье, санкюлотов. В 1871 году она возродилась и на несколько месяцев захватила власть в Париже, но потом представители верных государственной власти сил сумели её разгромить и подавить бунт в столице. Однако коммунары при этом успели снести Вандомскую колонну со статуей Наполеона как символ милитаризма. Предложил это сделать комиссар по культуре художник Гюстав Курбе, анархист, сторонник и друг Прудона, который потом, до конца жизни по суду выплачивал компенсацию для восстановления новой — его приговорили к штрафу в размере 323 тысяч франков. И вот такая же Парижская коммуна под названием Петроградский совет возникла в Петрограде в ходе февральского переворота.

Буквально сразу же им был принят некий условно законодательный акт (условный — потому что никакого права на принятие таковых актов они не имели), который стал основой всей дальнейшей анархии и катастрофы. Это был печально известный Приказ № 1, который отменял отдание чести солдатами офицерам, который фактически вводил выборность командиров воинских частей и вводил проверку приказов командующих со стороны солдатских комитетов и советов в любом случае. Таким образом, он фактически упразднял самые основы того порядка и той дисциплины, на которых держится армия, где всё чётко — есть начальник, есть подчинённый, между ними есть дистанция, есть определённые ритуалы, которые поддерживают эту разницу между командиром и нижним чином, и если их уничтожить, то дисциплина в армии начнёт разлагаться.

И это разложение действительно началось, со страшной скоростью по всей армии активно пошли всевозможные братания с немцами, всевозможная агитация различных революционных партий и революционных комитетов, стали активно и громко звучать рассуждения о том, что им надоело воевать, никакая война не нужна и если солдаты воюют, то они должны воевать добровольно, а это означало, что теперь каждый приказ командира должен быть обсуждён солдатским комитетом. Началось повальное дезертирство из армии и на протяжении всего 1917 года нарастало со страшной силой. С февральского переворота по 1 августа 1917 года по официальным данным дезертировало около 170 тысяч человек, а в среднем в месяц дезертировало 30,9 тысяч человек. Чаще всего дезертиры уходили с оружием, превращаясь в криминальный элемент.

Каков был механизм передачи этой заразы? Формально это был приказ о привилегиях для Петроградского гарнизона, как такой основы революции. Петросвет буквально сразу начал рассылать по всей армии агитаторов, причём в нём был Иногородний отдел, который отвечал за связи с другими регионами страны и за распространение туда революции. И в этом отделе сразу же засели большевики, самая радикальная партия, которая однозначно была настроена на поражение России в войне. Они усиленно распространяли эту идею солдатских комитетов во все стороны — и фактически, через какое-то время, Приказ № 1 стал так или иначе действовать во всей армии. Уже потом, когда Керенский стал в мае военным министром, он издал так называемую Декларацию прав солдата, которая была, в каком-то смысле, даже ещё более разнузданная, чем этот Приказ № 1.

Чем занимался Керенский на протяжении всего времени революции, за исключением того момента, когда под самый конец, радикальные силы в виде большевиков сожрали уже и его (но и то он им дал власть практически добровольно)? Он пытался всеми силами эту революцию радикализировать. Его не случайно прозвали любовником революции — он как бы видел реализацию своей личной карьеры и своей личной харизмы именно в том, чтобы революционный процесс становился всё более и более радикальным, чтобы все попытки как-то его сдержать, затормозить, навести порядок, восстановить более или менее старую иерархию, но без Царя, были пресечены, и чтобы из этого ничего не получилось. Важно отметить, что, прежде всего, это именно он приложил максимум усилий для того, чтобы не установилась конституционная монархия. Керенский громче всех шантажировал Великого князя Михаила Александровича, говоря, что никто ему ничего не гарантирует, требовал отказаться от престола и, в итоге, этого отречения добился и тем самым окончательно похоронил попытку сохранить монархию хотя бы конституционную.

В качестве министра юстиции он начал проводить амнистию за амнистией. 6 марта 1917 года, на четвёртый день после вступления в должность, был издан указ о политической амнистии. Все осуждённые по политическим делам освобождались из тюрем и с каторги, могли покинуть ссылку. 14 марта была объявлена воинская амнистия, а спустя три дня было обнародовано постановление Об облегчении участи лиц, совершивших уголовные преступления. На свободу выпускали даже посаженных за подготовку и осуществление терактов и даже пожизненно осуждённых за особо тяжкие преступления.

Среди таких амнистированных был крестьянин Гуляйпольского уезда Екатеринославской губернии Нестор Иванович Махно, приговорённый к бессрочной каторге за убийство чиновника военной управы (смертную казнь ему не присудили по причине неосвершеннолетия) Всеобщая амнистия по уголовным преступлениям коснулась 80 % всех заключённых — освободились грабители, разбойники, воры, насильники. Выходили на свободу также и убийцы. В столице и в провинции преступность после этого выросла в десятки раз, увеличилось количество преступлений, совершаемых с особой жестокостью. В Петрограде с апреля по август 1917 года число только краж выросло в 6,7 раз. Причём, наиболее криминальными были центральные районы столицы. Всего было освобождено примерно 90 тысяч заключённых. Всех этих персонажей, которые ринулись на несчастную Россию, прозвали птенцами Керенского. Они в значительной степени погрузили страну в криминальный хаос.

В чём-то похожее событие произошло уже позже в советское время. Это была печально известная бериевская амнистия в 1953 году, проведённая по инициативе министра внутренних дел Лаврентия Берии. В ходе неё из мест заключения были освобождены тысячи уголовников, немедленно принявшихся за старое. Про это есть неплохой фильм эпохи Перестройки — Холодное лето 53-го. Он повествует про то, как двое политических осуждённых (репрессированный инженер и бывший капитан Красной армии) на Русском Севере вступают в вооружённую схватку с бандой освободившихся уголовников, чтобы защитить мирных жителей. В 1917 году в города хлынул огромный поток уголовников, которых некому было ловить — полиция была разогнана, множество петроградских полицейских, как говорилось, погибли во время февральских событий. К ним добавились ещё и банды дезертиров, бежавших с фронта с оружием. Население оказалось в страшной опасности, Керенский буквально затерроризировал страну этими уголовными амнистиями.

Затем он возглавил совершенно беспощадный террор в отношении представителей старого режима. Были арестованы Государь и Его Семья — их изолировали в Царском Селе. Были арестованы члены Императорского Правительства. Была создана т. н. Чрезвычайная следственная комиссия для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и прочих высших должностных лиц как гражданского, так военного и морского ведомств, задачей которой было доказать весь тот бред, который обрушивался на несчастных Государя и Государыню все эти годы. В этой комиссии работали крупные представители тогдашней либеральной интеллигенции, например, русский поэт Александр Блок, который был главным редактором стенографических отчётов допросов. Входили туда знаменитый историк Евгений Тарле и учёный-востоковед специалист по буддизму Сергей Ольденбург.

Члены Комиссии отчаянно допрашивали арестованных представителей старого режима, пытаясь доказать, что они якобы были германской агентурой, что они все были связаны с Распутиным. Особо изощрённо издевались над Анной Вырубовой, фрейлиной Императрицы Александры Фёдоровны и её ближайшей подругой, которой приписывалось, что якобы она чуть ли не любовница Распутина, что она главный проводник распутинского влияния на Царскую Семью. Вырубова действительно относилась к Распутину как к святому старцу, но, в принципе, вся эта история была про духовность, отчасти религиозную экзальтацию, но никак не про разврат и прочие мерзости, которые соответственно приписывала антимонархическая пропаганда. Все попытки в чём-то её уличить, провалились, над ней совершенно отчаянно издевались в Петропавловской крепости, её пытались изнасиловать, её мучили этими допросами, в частности, заставляли отвечать на вопросы стоя, поскольку она после железнодорожной катастрофы с очень большим трудом ходила, став на всю жизнь инвалидом. В сериале Крылья Империи очень хорошо показаны эти издевательства над Вырубовой в ходе работы комиссии, показаны члены комиссии, глумящиеся над несчастной страдалицей — всё это напоминает настоящее стадо бесов.

В итоге, абсолютно все усилия доказать эту распутинскую мифологию, измены Царской Семьи, заговоры Императрицы и т. д. полностью провалились, то есть, вся эта огромная деятельность ЧСК не привела ни к чему, кроме того, что историкам остались документы — стенограммы этих допросов. Провалились они потому, что доказать ничего было невозможно по одной единственной причине — потому что все обвинения были совершенной выдумкой от начала до конца, именно для того, чтобы скомпрометировать Царскую Семью, в отношении которой Керенский выступал в роли своего рода тюремщика. Керенский был таковым по должности и по сути.

Государь по возвращении из Могилёва, где он прощался со Ставкой, был арестован. Императрица была арестована в Царском Селе, причём объявлял ей об этом аресте новый командующий Петроградским военным округом генерал-лейтенант Лавр Георгиевич Корнилов. Царская Семья жила под арестом в Царскосельском дворце под серьёзной охраной. Первое время предполагалось и казалось всем самоочевидным, что их через Мурманск отправят в Британию на военном корабле к тамошним родственникам — королю Георгу V, с которым всё было первоначально согласовано. Все были абсолютно к этому переезду готовы. Как известно, планы самого Государя были в том, чтобы пробыть в Англии до конца войны и потом вернуться в Россию, поселиться в Ливадии и жить в качестве частного человека. Однако, в какой-то момент, британское правительство, которое незадолго до февральского переворота в России, в декабре 1916 года возглавил довольно амбициозный и беспринципный британский либеральный политик Дэвид Ллойд Джордж (сделал он это путём интриг и откровенного сговора с консерваторами и ценой раскола Либеральной партии), стало усиленно намекать королю на то, что прибытие Романовых совершенно не нужно, что в России Петроградский совет (самозваный орган власти) хочет их судить и вообще лейбористам и прочим прогрессивным силам это не понравится, поэтому не надо обижать Петросовет. В итоге, соответственно, Георг V отказался от принятия императорской фамилии в Британии и тем самым обрёк её на смерть. Фактически, британская корона Романовых предала.

Но тогда, в самом начале, никто ещё долгое время не думал о том, что с Государем и Его Семьёй может что-то ужасное случиться. К середине лета 1917 года, после того, как начались выступления большевиков в Петрограде, Романовых было решено услать в глубь России, в Тобольск, где они, в генерал-губернаторском доме, прожили до весны 1918 года. И это было сравнительно счастливое время в жизни Царской Семьи, как это не странно, но им лучше всего было не в Царском Селе, и уж тем более не в Екатеринбурге, а именно в Тобольске. Они там были счастливы, в значительной степени, насколько могут быть счастливы пленники. От этого периода осталось много совершенно умилительных фотографий. На одной Государь с детьми на крыше, на другой — пилит с Царевичем дрова. Мало того — в Тобольске они даже смогли поставить домашний спектакль по одной из мини-пьес Антона Павловича Чехова (чьё творчество Император очень любил). Но, в итоге, после большевистского переворота всё закончилось весьма трагически.