Claire de Lune:Чёрная месса революции

Шаблон: п·о·и

Данная статья является продолжением темы: Чёрная месса революции.

Путь в ЕкатеринбургПравить

Яковлев прибыл в Тобольск 22 апреля 1918 года. Первым делом он скоординировал действия всех отрядов, чётко обозначив своё единоначалие, и установил контакт с Царской Семьёй.

Узники "Дома Свободы" интуитивно почувствовали в приезде Яковлева для себя скрытую угрозу (приводили в порядок бумаги, жгли письма, а Мария и Анастасия - даже свои дневники). Яковлев это понял и попытался эти опасения развеять: изо всех сил старался быть не просто любезным и предупредительным, а почтительно преклонялся перед Государем. Сын Е.С. Боткина Г.Е. Боткин писал в своих воспоминаниях:

"Что ещё более потрясающе, что он [Яковлев. - Прим. автора] разговаривал с Императором, стоя во время разговора по стойке "смирно" и несколько раз повторил "Ваше ВЕЛИЧЕСТВО". ...Я не знаю, но может быть Яковлев закамуфлированный германский агент" (см.Botkin (G.) Op. cit. P.180

Вежливость и интеллигентность Яковлева запомнилась всем обитателям "Дома Свободы". Правда, наблюдательная Государыня отметила ещё и страшную нервозность Яковлева.

Обнаружив, что Цесаревич Алексей Николаевич серьёзно болен, Яковлев вызывает по аппарату Москву.

«Народному комиссару Свердлову, Москву. А, что, Свердлов у аппарата? Передайте от моего имени следующее. Мой сын опасно болен. Точка. Распутица мешает взять весь багаж. Точка. Вы меня понимаете? Точка. Если понимаете, то отвечайте, правильно ли поступаю, если, не дожидаясь хорошей дороги, пущусь только с частью багажа. Точка. Пусть Невский даст телеграмму на ст. Тюмень, чтобы мой поезд немедленно не задерживали экстренным без стоянок и дали в состав вагон первого или второго класса. Яковлев».

Интересно, что сведения о том, что из Тобольска будет вывезена вся Царская Семья, предавались Свердловым и Яковлевым гласности только в узком кругу. Офицально же из Тобольска должен был быть вывезен только Император Николай II. Между тем из телеграфного разговора Яковлева с Москвой, состоявшегося 22 апреля 1918 года, видно, что цель вывоза всей Царской Семьи ставилась перед Яковлевым изначально. От имени Свердлова Теодорович отвечал Яковлеву:

"Возможность, что придётся везти только одну главную часть, предвиделась вами и товарищем Свердловым еще и раньше. Он вполне одобряет ваше намерение. Вывозите главную часть".

Почему же Свердлову и Яковлеву понадобилось вплоть до приезда в Тобольск последнего скрывать от большей части даже посвященных в операцию людей предстоящий вывоз всей Семьи, а не только одного Государя? Да потому, что, скорее всего, немцам требовался в первую очередь лично Государь, во вторую Наследник и только в последнюю — «принцессы немецкой крови». А Свердлову, готовившему убийство всей Царской Семьи, требовалось, наоборот, вывезти ее из Тобольска всю, в полном составе. Но сделанное заранее объявление, что из Тобольска вывозится вся Царская Семья, могло приоткрыть занавес над истинными намерениями Свердлова.

12/25 апреля Яковлев во второй половине дня явился в «Дом Свободы» и первым делом отправился к Кобылинскому для того, чтобы сообщить ему о предстоящем вывозе Императора из Тобольска. Состоявшийся между ними разговор известен нам со слов доктора Боткина, в пересказе его сына.

«25 апреля, после обеда, — пишет Г.Е. Боткин, — мой отец пришел заметно взволнованный: ...Яковлев ему показал все свои документы, мандаты и секретные инструкции. Совершенно ясно, что Советы обещали германцам освободить Царскую Семью, но немцы "проявили тактичность и просили её не жить у них в стране. Нас, таким образом, отправят в Англию. Одновременно, чтобы успокоить народные массы, мы должны проследовать через Москву, где будет иметь место короткий суд над Императором. Он будет признан виновным во всем, в чём захотят революционеры, и его приговорят к высылке в Англию».

Таким образом, если верить Г. Боткину, у Яковлева, оказывается, с собой был не только мандат, а еще и какие-то секретные инструкции. Нет сомнения, что в этих инструкциях, если они существовали, было написано о вывозе Царской Семьи из Тобольска в Москву и заграницу по настоянию немцев. Конечно, разговоры про Англию, скорее всего, были придуманы самим Яковлевым: вряд ли немцы позволили бы Царской Семье оказаться в руках англичан. Но все остальное не вызывает никаких сомнений: Яковлев был воспринят Кобылинским не как большевик, а как посланец Германии, присланный спасти Царскую Семью. Это, а также гарантии Яковлева в личной безопасности Царской Семьи и упоминание союзной Англии, сделали свое дело: Кобылинский отправился вместе с Яковлевым к Государю убежденным в необходимости его отъезда.

Предполагая в Яковлеве германского агента, Государь встретил Яковлева насторожено и вначале категорически отказался куда-либо ехать. Полковник Кобылинский вспоминал:

«...Государь ответил Яковлеву: "Я никуда не поеду". Тогда Яковлев продолжал: "Прошу этого не делать. Я должен исполнить приказание. Если Вы отказываетесь ехать, я должен или воспользоваться силой, или отказаться от возложенного на меня поручения. Тогда могут прислать вместо меня другого, менее гуманного человека. Вы можете быть спокойны. За Вашу жизнь я отвечаю головой. Если Вы не хотите ехать один, можете ехать с кем хотите. Будьте готовы. Завтра в 4 часа мы выезжаем ". Яковлев при этом снова поклонился Государю и Государыне и вышел. ...Тогда Государь сказал: "Ну, это они хотят, чтобы я подписался под Брестским договором. Но я лучше дам себе отсечь руку, чем сделаю это"».

Весть о предстоящем отъезде Государя произвела на всех гнетущее впечатление. Самый тяжелый удар ждал Государыню: перед ней встала дилемма - либо остаться в тяжело больным сыном, либо следовать за мужем. В мучительной борьбе, происходившей в её душе, борьбе между чувством долга матери и чувством долга Русской Царицы, Супруги Русского Царя, победило второе: Государыня решила ехать с Царём и взять с собой Великую Княжну Марию.

Так, на рассвете, в 4 часа утра 13/26 апреля начался их путь в Екатеринбург...

Насколько логичны и понятны действия комиссара Яковлева в его стремлении как можно более легко и безболезненно забрать Царскую Семью из-под «отряда особого назначения» и вывезти ее из Тобольска, настолько нелогичны, подозрительны и странны его действия по обеспечению безопасности перевозки Царской Четы из Тобольска в Тюмень и его взаимоотношения с уральскими отрядами. С одной стороны, Яковлев всеми силами старался как можно быстрее доставить перевозимых в Екатеринбург, с другой - он сделал все, чтобы этот путь был полон опасностей и неожиданностей.

Выполнение важнейшего и секретного задания Центра требовало от Яковлева особого такта и умения идти на компромиссы не только с Царской Семьей, не только с «отрядом особого назначения», но и с отрядами уральцев. И Яковлев умел мастерски находить компромиссы с первыми, как умел разговаривать с толпой. Яковлев нашел нужный тон и в общении с Кобылинским, и в общении с Государем, и в общении с солдатами. Но вот в общении с командирами уральских отрядов он как будто специально делал все, чтобы с ними войти в конфликт.

Яковлев, а вслед за ним и практически все исследователи этот конфликт объясняют стремлением командиров уральских отрядов во что бы то ни стало убить по дороге Царя. Посмотрим, так ли это.

Впоследствии Яковлев постоянно лгал и подтасовывал факты, стремясь во что бы то ни стало доказать кровожадность уральцев. В частности, он передаёт свой разговор с С.С. Заславским (представителем Уралсовета), интерпретируя смысл сказанного, как стремление Заславского убить Царя.

Однако очевидно, что упомянутые Яковлевым слова Заславского "нам надо с этим делом кончать" подразумевают не убийство Николая II, а его захват, причём Заславский даже в отношении охраны весьма миролюбиво настроен: он предлагает не перебить охрану, а только разоружить.

Примечательно так же, что при разговоре присутствовал Хохряков, про которого Яковлев поначалу говорил, что он "не разделял мнения Заславского", а после - причислил его к "заговорщикам" стремившимся убить Царя.

Столько же лжи выдал Яковлев, рассказывая о совещаниях в Тобольске. В частности, он в своих воспоминаниях соединяет два совещания - с уральцами (на котором не произошло ничего особенного) и солдатами "отряда особого назначения" (где "все требовали выдачи царя" - заметьте - "выдачи", а не убийства) - в одно, рисуя картину, полную драматизма и опасности.

Примечательно, что как только Яковлев привёз солдатам деньги и объявил об их демобилизации, Заславский потерпел полное поражение и был вынужден удалиться.

Но всё таки: чем была вызвана такая активность уральцев? А вот чем: Яковлев постарался сделать так, чтобы сведения о том, что он собирается увезти Царя в Москву, стали известны широкому кругу лиц. Но конечный пункт назначения он не называл - мол, это секретно. Что должны были думать после всего этого уральцы о Яковлеве? Только одно: он хочет увезти Царя неизвестно куда. Естественно, они стали принимать меры по недопущению этого. Понятно, что эти их действия были вызваны тем, что они просто не могли себе представить, что Яковлев ведёт двойную игру по сценарию самого Свердлова. Уральцы были в трудном положении: у Яковлева был мандат, подписанный Свердловым, однако вёл он себя крайне подозрительно. Однако, ни из воспоминаний самого Яковлева, ни из объективных источников не наблюдается решительно никакого серьёзного сопротивления Яковлеву со стороны уральцев. Наоборот, Екатеринбург в лице Голощекина полностью поддерживал Яковлева. Ещё 21 апреля, когда Яковлев только следовал в Тобольск, Голощекин направил Хохрякову телеграмму:

"...Всему городу: за неисполнение распоряжений Яковлева разнесу город".

К тому же Яковлев располагал огромной воинской силой, и члены его отряда были профессиональными боевиками, своего рода террористическим спецназом.

Таким образом, очевидно, что Яковлев сознательно лгал, преувеличивая грозившую ему опасность (например, в 1928 году он утверждал, будто Заславский под Екатеринбургом готовил нападение) , сознательно нагнетал обстановку вокруг перевозки Государя - скрывал от уральцев, куда именно он должен привезти Царя. Уральцы были убеждены, что Яковлев везёт Царя в Москву, а потом заграницу, между тем они знали, что имеется постановление ВЦИК о перевозке Государя в Екатеринбург. Таким образом, действия отдельных командиров уральцев были вызваны не стремлением "убить царя по дороге", а стремлением заставить Яковлева следовать в Екатеринбург, тогда как он - по их мнению - вёз Царя заграницу.

Нет никаких сомнений, что в этой дезинформации принимали участие Свердлов, Голощекин, Дидковский и сам Яковлев. Зачем это было сделано? Ответ напрашивается сам собой: действия "самостоятельных" уральских отрядов должны были заставить Яковлева, который "официально" вёз Царя в Москву, "изменить" свой план и доставить его в Екатеринбург, после чего Свердлов мог спокойно заявить Ленину и немцам, что из-за революционной анархии выполнить их задание не удалось: Царь задержан в Екатеринбурге.

Прибыв в Тюмень, Яковлев отправляет телеграмму в Екатеринбург Голощекину:

"...Я сижу на станции с главной частью багажа и как только получу ответ, то выезжаю. Готовьте место".

Эта телеграмма Яковлева полностью опровергает мысль Радзинского, что Яковлев считал, что везёт Царя в Москву. "Готовьте место",- телеграфирует он Голощекину, ясно имея в виду Екатеринбург.

Затем Яковлев сообщил телеграфом Свердлову о "сложившейся обстановке":

"Свердлов обещал немедленно вступить в переговоры с Уральским Советом".

Здесь начинается самый главный трюк свердловской интриги.

Вместо того, чтобы просто послать телеграмму Голощекину с требованием обеспечить нормальное прибытие Яковлева, Свердлов начал переговоры с Екатеринбургом, длившиеся ПЯТЬ часов. И после этих пяти часов всесильный на Урале Свердлов якобы не смог ничего добиться от Голощекина и зачем-то отдаёт приказ Яковлеву... ехать в Омск! Причём Яковлев предупреждает начальника станции "о самой строгой конспирации" при отъезде, приказывает сначала двинуться в сторону Екатеринбурга, а затем "на второй станции от Тюмени прицепить новый паровоз" и без остановок с потушенными огнями (!) быстро "пропустить поезд через Тюмень в сторону Омска".

Спрашивается, зачем Яковлеву было ехать в Омск, когда в Тюмени он был окружён своим отрядом и отрядом полностью лояльного Немцова? Почему не отсидеться в Тюмени, пока Свердлов не решил вопросы с Уралом? Зачем необходима дальнейшая конспирация и это безумство с переменой паровоза и "потушенными огнями"?

Между тем дежурный по Уральскому Совету ждал телеграфного подтверждения выхода поезда из Тюмени на Екатеринбург. Но сообщения об этом не поступало. По приказу Белобородова в Тюмень послали телеграфный запрос. Только в 10 часов утра уральцам стало известно, что поезд ушел в омском направлении. Легко себе представить, какое удивление и возмущение было у Уральского Совета, когда он узнал, что поезд с Царём ушел в Омск!

Вначале Уралсовет попытался выяснить у Ленина и Свердлова, что происходит. 28 апреля в 18 часов 50 минут в Москву была послана следующая телеграмма:

«Секретно. Совнарком, тов. Ленину и Свердлову. Ваш комиссар Яковлев привез Романова в Тюмень, посадил его на поезд, направился в Екатеринбург. Отъехав один перегон, изменил направление. Поехал обратно. Теперь поезд с Николаем находится около Омска. С какой целью это сделано — нам неизвестно. Мы считаем такой поступок изменческим. Согласно Вашего письма от 9 апреля Николай должен быть в Екатеринбурге. Что это значит? Согласно принятому Облсоветом и областным Комитетом партии решению, сейчас отдано распоряжепие задержатъ Яковлева и поезд во что бы то ни стало, арестовать и доставить вместе с Николаем в Екатеринбург. Ждем у аппаратов ответа».

Интересно, что эта телеграмма еще не ушла в Москву, а оттуда в Екатеринбург в 18-00 звонил Ленин и разговаривал с кем-то целых 50 минут. Белобородов в своих воспоминаниях говорил, что это разговор был с ним, Голощекиным, Сафаровым, Толмачевым и другими. Как раз в конце разговора была получена телеграмма от Урал совета. В 21 час 30 минут в Екатеринбург звонят Свердлов и Ленин и разговаривают до 23 часов 50 минут. Не явилась ли первая телеграмма Уралсовета результатом разговора с Лениным и не стал ли их дальнейший разговор с Екатеринбургом результатом каких-то недомолвок между ними и даже разногласий по вопросам миссии Яковлева?

Теперь зададимся вопросом: зачем все это нужно было Яковлеву? Почему он не мог уйти на Омск сразу, без каких-либо обманных действий? Ведь внешне это не могло не напоминать похищение Императора Николая II перед носом уральцев. Вывод один: Яковлев и добивался именно такого впечатления. Он стремился довести ситуацию вокруг своей миссии до пика накала, что и произошло.

Из телеграммы Белобородова следует, что Свердлов не сказал заранее ни слова о действиях Яковлева, никак не попытался предупредить реакцию Уральского Совета. Но как только он получил телеграммы Белобородова, он посылает в Екатеринбург телеграмму следующего содержания:

«Москва, 29 апреля. Все, что делается Яковлевым, является прямым выполнением данного мною приказа. Сообщу подробности специальным курьером. Никаких распоряжений относительно Яковлева не делайте, он действует согласно полученным от меня сегодня в 4 часа утра указаниям. Ничего абсолютно не предпринимай без нашего согласия. Яковлеву полное доверие. Еще раз — никакого вмешательства. Свердлов».

Появляется закономерный вопрос: почему Свердлов не послал эту телеграмму раньше, не предупредил события, почему он столько ждал после разговора с Яковлевым, чтобы послать в Екатеринбург телеграмму? Яковлев в своих «подготовительных материалах», в которых он предполагал создать свою фальсифицированную версию перевозки Государя в Екатеринбург, сообщает, что Свердлов послал Белобородову телеграмму с предупреждением о действиях Яковлева и в качестве таковой называет выше нами приведенную телеграмму. Однако в этом есть большие сомнения.

Из сопоставления времени и дат следует, что Свердлов сознательно задержал телеграмму Уральскому Совету на сутки. В любом случае, Свердлов делал перед уральцами вид, что произошло что-то непредвиденное, о чем он сообщит отдельным курьером.

Между тем, Яковлев прибыл в Омск. В своих воспоминаниях он продолжает врать, живописую картину, полную опасности: город якобы встречал его пулемётами и вооружёнными патрулями. На самом же деле председатель Омского Совета Косарев к тому моменту уже был предупреждён Свердловым телеграммой:

"Владимиру Косареву, председателю Омского Совета. Яковлев, о чьих полномочиях я вам уже сообщал, дожен прибыть Омск вместе с багажом: окажите ему полное доверие. Следите только нашими приказами и ничьими иными. Яковлев выполняет наши прямые приказы. Пошлите приказ по линии Омск-Тюмень: помогать Яковлеву всеми средствами".

Комментарии, как говорится, излишни.

Пока Яковлев находился в Омске, Свердлов продолжает свой спектакль с уральцами. Он отсылает в Екатеринбург телеграмму, в которой говорилось, что ВЦИК изменил свое решение и постановил везти Императора Николая II вместо Екатеринбурга в Москву. Естественно, Свердлов не стал вдаваться в подробности, что такое решение существовало с 1 апреля и действовало параллельно с принятым позже решением о Екатеринбурге.

29 апреля 1918 года оскорблённый Уральский Областной Совет посылает телеграмму Свердлову следующего содержания:

«Москва, ВЦИК, Свердлову. Областной Совет, обсудив Ваш ответ, констатирует, что Президиум ЦИК предпринял ответственное решение, не уведомив предварительно Областной Совет, совершил тем самым акт, явно дискредитирующий Облсовет. Изменяя свое решение, ЦИК преднамеренно или нет, но все-таки третирует Облсовет, ставя нас в невозможное ложное положение. Аннулировать отданные Омску и по всей Сибирской магистрали распоряжения задержать Яковлева мы не можем. Единственным выходом создавшегося положения считаем отдачу Вами распоряжения возвращения поезда в Екатеринбург. Ваш ответ и вся история обсуждаются проходящей Областной партийной конференцией».

Всё, свершилось! Янкель Свердлов мог торжествовать: его интрига полностью удалась.

Получив долгожданную телеграмму из Екатеринбурга, Свердлов немедленно направился к телеграфному аппарату и передал уральцам следующий вопрос: «Будете ли удовлетворены следующим приказом Яковлеву: Немедленно двигаться в Тюмень. С уральцами сговорились — приняли меры, дали гарантии. Передай весь груз в Тюмени представителю Облисполкома Уральского. Так необходимо. Поезжай вместе, оказывай полное содействие представителю. Задача прежняя. Я полагаю, при таких условиях Вы мелеете взять на себя всю ответственность. Что скажете?» (выделено Свердловым - Прим. автора)

Белобородов, Сафаров, Дидковский, Хотимский и Преображенский ответили согласием. После этого Свердлов посылает Яковлеву телеграмму в Омск, где повторяет слово в слово изложенный выше текст, но добавляет одну важную приписку: «Ты выполнил самое главное».

В ответной телеграмме Яковлев еще выдерживает условия игры: "...предупредив вас о последствии, снимаем с себя всякую моральную ответственность" - и тут же отправляет поезд обратно на Тюмень. Примечательно, что в Тюмени поезд встречали те же люди, которые по словам Яковлева, собирались "уничтожить багаж на подходе к городу". Но Яковлева это уже не волновало: спектакль был закончен.

На утро следующего дня, 30 апреля 1918 года в 8 часов 40 минут поезд прибыл в Екатеринбург. Там, кстати, были заранее предупреждены: владелец дома Н.Н. Ипатьев получил от комиссара Жилинского приказ очистить дом 27 апреля (т.е. в самый "пик" предполагаемого "убийства" Царя по дороге злыми уральцами).

Конечно, и Яковлев, и Белобородов впоследствии лгали, описывая прибытие Царской Четы - каждый в своих целях. Нет смысла подробо разбирать их ложь о мифической "разъярённой толпе" и слабой охране Царской Четы.

На самом деле на станции присутствовали лишь не многие любопытные, пришедшие поглазеть на Царя, и конвой представлял из себя грузовик с вооруженными до зубов солдатами.

Для Государя остановка к Екатеринбурге была полной неожиданностью. До самого последнего момента он был убеждён, что его везут в Москву. Но когда он понял, что конечная остановка будет в Екатеринбурге, он понял, что ловушка захлопнулась.

"Я бы поехал куда угодно, только не на Урал", - сказал Государь.

По тихим нелюдным улицам узников привезли к Ипатьевскому дому, который уже был обнесён трехметровым забором.

Началась Екатеринбургская Голгофа...

"Передача Романовых Уралсовету". Картина В.Н. Пчелкина, написанная к 10-летию убийства Царской Семьи. Это полотно предназначалось для "торжественной экспозиции", однако Сталин запретил экспонировать эту работу.

Продолжение темы: Комиссар Яковлев - "белый" герой.

Текст:Claire de Lune:Путь в Екатеринбург

Путь в ЕкатеринбургПравить