Доминик Веннер

Прозвучавший 21 мая 2013 года у алтаря знаменитого Нотр-Дам де Пари выстрел очень символичен. Вместе со старым писателем и историком Домиником Веннером застрелилась и старая добрая Европа[1]

Доминик Веннер (франц. Dominique Venner 16 апреля 1935 в Париже — 21 мая 2013 в Нотр-Дам де Пари) — известный писатель, и видный ультраправый деятель.[2]

БиографияПравить

Родился он в Париже 16 апреля 1935 года в семье архитектора и активиста Французской народной партии (PPF), основанной бывшим коммунистом Жаком Дорио. После оккупации Франции гитлеровцами эта партия стала коллаборационистской, а сам Дорио создал «Легион французских добровольцев», в составе которого воевал против Красной армии на Восточном фронте, в частности, он участвовал в битве под Москвой.

В 17 лет, «бежав от скуки семьи и школы», Доминик Веннер поступил в военное училище, а затем добровольцем отправился воевать в Алжир. По итогам своего участия в войне он получил звание сержанта и был награжден «Крестом участника боевых действий». Ещё находясь в армии, в ноябре 1955 года, Веннер познакомился с братьями Сидос, руководителями националистической организации «Молодая нация» («Jeune Nation»).[3]

С алжирской войны он вернулся в 1956-м, чтобы вступить в ряды подпольной ультраправой «Секретной вооружённой организации», которая расправлялась с левыми и пыталась свергнуть республиканский режим с целью установления в стране военной диктатуры. Веннер попал в руки властей и несколько лет провёл в тюрьме, из которой вышел в 1962-м. Выйдя из тюрьмы, он углубился в изучение теории, изучал, в частности, труды Карла Маркса и Владимира Ленина. Вместе с Аленом де Бенуа он стал теоретиком движения «Новые правые». В 1963-м Веннер создал национал-революционное движение «Европа — действие», которое не исключало насильственных методов борьбы за власть. В 1970-м он основал Институт исследования Запада (Institut d’Etudes occidentales) и издание «Свободный город», а также руководил «Группой по исследованиям европейской цивилизации».

С 1971 года Веннер отошёл от политического активизма и сосредоточился на научной деятельности. Занимался изучением истории оружия и военной политики, написал значительное количество трудов, посвящённых данной тематике, среди которых можно выделить: «Белое солнце побеждённых» (1975) «Восстающее сердце» (1994) «Геттисберг» (1995), «Белые и Красные» (1997), «История коллаборационизма» (2000), «История терроризма» (2002). В 1981-м за фундаментальный труд «История Красной армии» Веннер получил награду Французской академии. С 2002 года был редактором «Нового журнала истории». В России выходили такие его книги, как «Американские револьверы и пистолеты», «Этнополитика и национализм», «История и традиции европейцев».

После того, как социалисты, придя к власти, заявили о своём желании легализовать однополые браки, Веннер участвовал в демонстрациях против этого закона.

Последняя запись в блогеПравить

Перед смертью в своём блоге он оставил запись под заголовком «Манифестация 26 мая и Хайдеггер»:

«26 мая демонстранты (на этот день во Франции намечена очередная демонстрация против закона об однополых браках — ред. Н. С.) будут иметь все основание кричать, выражая свою нетерпимость и свой гнев против отвратительного закона (об однополых браках — Н. С.), который всегда можно отменить.

Только что алжирский блогер написал: „Используя все способы, через пятнадцать лет исламисты возьмут власть во Франции, и они отменят этот закон“. Но они сделают это не для того, чтобы доставить нам удовольствие. Мы подозреваем, что они отменят этот закон потому, что он противоречит шариату (исламскому закону). И это — действительно единственная общая точка, поверхностная, между европейской традицией (которая уважает женщину) и исламом (который её не щадит). Но безапелляционное утверждение этого алжирца наводит ужас. Отвратительный закон будет иметь катастрофические последствия.

Очевидно, что Франция, оказавшаяся во власти исламистов, является вероятностью. Уже 40 лет политики и правительства всех партий (за исключением „Национального фронта“), а также объединения предпринимателей и Церковь, работали активно, ускоряя всеми средствами афро-магрибскую иммиграцию.

Уже давно большие писатели забили тревогу, начиная с Жана Распая, новое издание его пророческого романа „Лагерь Святош“ имеет рекордные тиражи.

Демонстранты 26 мая не могут игнорировать эту реальность. Их борьба не может ограничиться протестом против однополых браков. Нужно говорить о „большой замене“ населения Франции и Европы, разоблачённой писателем Рено Камю, — иначе нас ждёт катастрофическая опасность в будущем.

Недостаточно организовывать милые уличные демонстрации, чтобы предотвратить её. Необходимо начинать с настоящей „интеллектуальной и духовной реформы“, о которой говорил Ренан. Она должна была бы отвоевать французскую и европейскую память, возродить идентичности, потребность в которой ещё не воспринимается ясно.

Разумеется, это потребует новых жестов, красочных и символических, чтобы встряхнуть людей ото сна, пробудить их от наркоза и напомнить им о наших истоках. Пришло время, когда слово нужно подтверждать делом.

Надо было бы нам вспомнить также о гениальной формулировке Хайдеггера („Бытие и Время“), по которой сущность человека проявляется в своём существовании, а в не „другом мире“. Здесь и сейчас, где играет наша судьба до последней секунды, до остатка жизни. Поэтому надо быть самими собой до последнего момента. Именно тот, кто определяет свою судьбу, — победитель небытия. И нет уловки в этом требовании. В этой жизни нам самим надо раскрыться полностью или не быть ничем».[4]

Предсмертная запискаПравить

Мое тело и ум в полном здравии; я преисполнен любви к жене и детям. Я люблю жизнь и чаю лишь сохранения моей расы и моего духа. И все же на закате своих дней при виде великой опасности, угрожающей моей родине, Франции, и всей Европе, я обязан действовать, пока еще есть силы. Я считаю, что должен пожертвовать своей собственной жизнью для того, чтобы пробудить соотечественников от летаргического сна. Я приношу в жертву то, что осталось от моей жизни, в знак протеста. Я выбираю глубоко символическое место — милый моему сердцу Собор Парижской Богоматери, возведенный гением моих предков на месте еще более древнего культа, в память о нашем великом происхождении.

В то время как люди сковывают себя цепями собственного телесного существования, мой жест является актом воли. Я принимаю смерть для того, чтобы пробудить оцепеневшие сознания. Я восстаю против рока судьбы. Я восстаю против отравляющих душу ядов, против индивидуалистичных желаний, что разрывают нашу связь с корнями и традиционными формами бытия, в частности с семьей — фундаментом нашей многотысячелетней цивилизации. Выступая в защиту идентичности каждого из народов у себя дома, я восстаю против преступного замещения нашего народа иными.

Преобладающий на данный момент дискурс по уши погряз в двойных стандартах, и европейцам придется рано или поздно справляться с последствиями этой двусмысленности. Не имея родовой религиозной системы, являющейся надежным якорем в пучине непостоянства, со времен Гомера нас все же объединяет общая родовая память, кладезь вечных ценностей, которые послужат основанием для нашего грядущего возрождения в метафизическом отрыве от царства количества — причины всех бед современного мира.

Я заранее прошу прощения у всех тех, кого моя смерть заставит страдать; прежде всего, у моей жены, детей и внуков, а также друзей и преданных мне соратников. Но я не сомневаюсь, что, как только боль утраты утихнет, им откроется истинное значение моих действий и они с гордостью отринут печаль. Я бы хотел, чтобы эти люди навечно сплотились. В моих последних произведениях они найдут сведения, предвосхищающие и объясняющие мои действия.[5]

ПереводыПравить

ЦитатыПравить

  • «Жить — это значит посвятить чему-либо своё существование. Но смерть иногда может быть другим способом существования. Смерть — не только драма для тех, кто искренне оплакивает пропавшего без вести. Она прекращает жестокие болезни и прерывает разложение старости, даёт место новым поколениям. Смерть может оказаться даже освобождением по отношению к судьбе, ставшей невыносимой или позорной, вспомните самураев и ‘старых римлян’, она может спровоцировать протест против недостойности и даже спроецировать надежду»
  • «У каждого народа есть традиция, внутреннее царство, неясный голос древних времен и будущего. Традиция — это то, что сохраняется, проходя через разные времена, остается неизменным и всегда может возродиться несмотря на меняющиеся условия, признаки отлива и упадка»[6]
  • Быть непокорённым не значит собирать коллекции запрещённых книг, мечтать о фантасмагорических заговорах или карпатских чащах. Это значит быть для себя самого нормой преданности высшему порядку. Быть верным себе перед лицом небытия. Следить за тем, чтобы молодость никогда не покидала тебя. Предпочесть выступить против мира, чем стараться ему угодить. Никогда не задумываться о бесполезности борьбы. Мы действуем, потому что было бы недостойным опустить руки, и лучше погибнуть в битве, чем сдаться.[7]

СсылкиПравить